Люди - Искусство
1135

Про первый раз у Брэдбери


Сразу говорю: пост длиннющий.

Хорошая привычка записывать все то, что происходит в жизни впервые – конечно же не нова. Однако раньше мне не приходилось сталкиваться с такими рассказами: наверное, думала я, о своих «первых разах» люди пишут в дневниках, которые никто никогда не читает… Совсем недавно наткнулась на историю о том, как идея фиксирования всех «первых разов» интересно преподнесена удивительным и лично для меня просто бессмертным, внежанровым писателем Реем Брэдбери. В автобиографическом «Вине из одуванчиков» автор рассказывает, как с ним случилось то, чем мы периодически занимаемся в нашем сообществе на First Done.

С позволения читающих, приведу два куска из книги. Возможно, они покажутся объемными. Но, поверьте: читается за полторы минуты и с удовольствием (ну, мне так показалось).

Дуг – сам Брэдбери, в 12 лет. Том – его десятилетний брат.

« … – А ты знаешь, сколько раз мы в этом году играли в бейсбол? А в прошлом? А в позапрошлом? – ни с того ни с сего спросил Том.

Губы его двигались быстро – быстро.

– Я все записал! Тысяч пятьсот шестьдесят восемь раз! А сколько раз я чистил зубы за десять лет жизни? Шесть тысяч раз! А руки мыл пятнадцать тысяч раз, спал четыре с лишним тысячи раз, и это только ночью. И съел шестьсот персиков и восемьсот яблок. А груш – всего двести, я не очень – то люблю груши. Что хочешь спроси, у меня все записано! Если вспомнить и сосчитать, что я делал за все десять лет, прямо тысячи миллионов получаются!..

– Книг я прочел четыреста штук; кино смотрел и того больше: сорок фильмов с участием Бака Джонса, тридцать – с Джеком Хокси, сорок пять – с Томом Миксом, тридцать девять – с Хутом Гибсоном, сто девяносто два мультипликационных про кота Феликса, десять с Дугласом Фербенксом, восемь раз видел «Призрак в опере» с Лоном Чани, четыре раза смотрел Милтона Силлса, даже один про любовь, с Адольфом Менжу, только я тогда просидел целых девяносто часов в киношной уборной, все ждал, чтоб эта ерунда кончилась и пустили «Кошку и канарейку» или «Летучую мышь». А уж тут все цеплялись друг за дружку и визжали два часа без передышки. И съел за это время четыреста леденцов, триста тянучек, семьсот стаканчиков мороженого…

Том болтал еще долго, минут пять, пока отец не прервал его:

– А сколько ягод ты сегодня собрал, Том?

– Ровно двести пятьдесят шесть, – не моргнув глазом, ответил Том. <…>

<…> Он вынул пятицентовый блокнот в желтом переплете. Вынул желтый карандаш фирмы Тайкондерога. Открыл блокнот. Лизнул карандаш.

– Знаешь, Том, мне понравилось, как ты все считаешь, – сказал он. Теперь и я буду так делать, все записывать. Вот ты, верно, про это и не думал, а мы ведь каждое лето опять и опять, снова – здорово делаем то же самое, что делали прошлым летом.

– Например, Дуг?

– Ну, например, делаем вино из одуванчиков, покупаем теннисные туфли, пускаем первый фейерверк, делаем лимонад, вытаскиваем из ног занозы, собираем дикий виноград. Каждый год одно и то же, в точности как раньше, и никаких перемен, никакой разницы. Но это только одна половина лета, Том.

– А другая?

– Другая – то, что мы делаем первый раз в жизни.

– Например, едим оливки?

– Нет уж, кое – что поважнее. Ну, как если мы вдруг увидим, что папа и дедушка не все на свете знают.

– Пожалуйста, не выдумывай! Они знают все, что только можно знать!

– Не спорь, Том. Я уже записал это в «Открытия и откровения». Они знают не все. Но тут нет ничего страшного. Я и это открыл.

– Какую еще ерунду ты там записал?

– Что я живой.

– Вот еще, Америку открыл! Давно известно.

– Нет, я про это думаю, я это замечаю – вот что ново. Сперва живешь, живешь, ходишь, делаешь что – нибудь, а сам даже не замечаешь. И потом вдруг увидишь: ага, я живу, хожу или там дышу – вот это и есть по – настоящему в первый раз. Теперь я разделю лето на две половины. Первая в моем блокноте называется «Обряды и обыкновенности». Первый раз в этом году пил шипучку. Первый раз в этом году бегал босиком по траве. Первый раз в этом году чуть не утонул в озере. Первый арбуз. Первый москит. Первый сбор одуванчиков. Все это бывает из года в год, и мы про это никогда не думаем. А вторая половина блокнота – «Открытия и откровения». Или даже лучше назвать «Озарения» – вот отличное слово, правда? Или, может, «Ощущения»? В общем, когда делаешь что – нибудь старое, давно известное, ну хоть разливаешь в бутылки вино из одуванчиков, это, конечно, надо записать в «Обряды и обыкновенности». А потом про это подумаешь – и уж тут все мысли, какие придут в голову, все равно, умные или глупые, надо записать в «Открытия и откровения». Вот, слушай, что я записал про это вино:

«Каждый раз, когда мы разольем его по бутылкам, у нас остается в целости и сохранности кусок лета двадцать восьмого года». Ну, что скажешь?

– Я уже давным-давно не понимаю, что ты такое говоришь, – сказал Том.

– Ну гляди, вот я еще записал. В «Обрядах и обыкновенностях» у меня стоит так: «Первый раз спорил с папой и получил первую трепку летом 1928 года, утром 24 июня». А в «Открытиях и откровениях» у меня про это так:

«Взрослые и дети – два разных народа, вот почему они всегда воюют между собой. Смотрите, они совсем не такие, как мы. Смотрите, мы совсем не такие, как они. Разные народы – „и друг друга они не поймут [[1. Слова из баллады Киплинга. (Здесь и далее прим. пер.)]]“. Вот, мотай себе на ус. Том.

– Верно, Дуг, в самую точку! Ясно, именно так! Поэтому – то мы никак не можем поладить с папой и мамой. Вечно одни неприятности с утра до ночи! Дуг, ты просто гений!

– Значит, так: увидишь за эти три месяца что – нибудь, что мы делаем опять и опять, – тут же скажи мне. Потом подумай про это – и тоже скажи мне. А в День труда [[2. Празднуется в Америке в первый понедельник сентября.]] мы все это прочитаем и посмотрим, что у нас получится за лето.

– А я тебе прямо сейчас скажу кое – что. Бери карандаш, Дуг. На свете пять миллиардов деревьев. Я это вычитал в книжке. И под каждым деревом есть тень, верно? Значит, откуда берется ночь? А вот откуда: пять миллиардов деревьев – и из – под каждого дерева выползает тень. Представляешь? Вот бы найти способ удержать их все под деревьями и не выпускать – тогда и спать ложиться незачем, ведь ночи – то и не было бы вовсе! Вот тебе и выходит: немножко старого и немножко нового.

– Все правильно, тут есть и старое и новое. – Дуглас лизнул желтый карандаш Тайкондерога (ему ужасно нравилось это название). – Ну-ка, скажи все это еще разок…

– На свете пять миллиардов деревьев, и под каждым деревом лежит тень…»

Когда я читала эту историю, мне было даже как-то немного жаль, что не попалась мне книженция раньше, лет эдак в 8-9. Как было бы здорово записывать (ну хоть иногда, хоть только летом) то, что делалось впервые. Ведь смутно я припоминаю, что в 10 лет моя голова просто переполнялась от множества невероятных идей, мыслей. Фантазерство активно поддерживали путешествия и новые люди, потрясающие пейзажи различных широт и всякие детские досады. А какие истории рождались в наших по-детски фантастических диалогах с братом! Вот бы сейчас почитать их где-нибудь…

Ну, ничего. Наверстать можно и сейчас. Тем более что для меня события двухдневной давности – уже тайна, покрытая мраком – моменты, которые быстро стираются из памяти под влиянием будничной суеты и огромных объемов новой, подчас бесполезной информации. Так что, года через 3-4 то, о чем я напишу в этом сезоне, возможно станет повестью из далееекого прошлого.

4 комментария

avatar
Какой душевный отрывок! И как-то сразу вспоминается детство с разбитыми коленками
0
avatar
ой, не говори … ладно, если тока коленки
0
avatar
ага и фото класс!!! братик у тебя только немного чумазый
0
avatar
 на то он и братик
0
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.